Я стремлюсь постичь любовь, и мне больно думать о людях, которым я отдавала свое сердце. И все же теперь очевидно, что люди, волновавшие мое сердце, оставляли мое тело равнодушным; те же, кому удавалось пробудить волнение в теле, оставляли равнодушным сердце".
В этой дневниковой записи семнадцатилетняя Мария, героиня последнего романа Пауло Коэльо "Одиннадцать минут", раскрывает цель тех поисков, которым посвящена эта трогательная и волнующая книга. Мария разочаровалась в любви и сексе, и образ двух влюбленных, слившихся душой и телом в идеальной гармонии, становится для нее недостижимой утопией.
Книги Пауло Коэльо переведены на 56 языков и распроданы общим тиражом 43 млн. экземпляров в ста пятидесяти с лишним странах. Тема его последнего романа - сакральная сторона секса. Источником вдохновения для Пауло послужила история жизни одной швейцарской проститутки родом из Бразилии. С этой женщиной, работавшей в ночных клубах и известной в своей среде под именем Марии, Пауло познакомился на встрече с читателями в Женеве в 2000 году. Выслушав ее историю и рассказы о жизни еще нескольких молодых женщин, Коэльо понял, что нашел наконец верный подход к теме, интересовавшей его уже много лет. "Чтобы написать о сакральной стороне секса, необходимо было понять, почему он подвергся такой профанации" , - поясняет он.
Главная героиня романа, Мария, родилась на северо-востоке Бразилии. Она молода и красива и без труда может выйти замуж. Но прежде, чем вступить в брак, она хочет осуществить мечту своего детства - повидать Рио-де-Жанейро. Два года она копит деньги на путешествие и, наконец, попадает в город своей мечты. Здесь, на пляже Копакабаны, она знакомится со швейцарским бизнесменом. Тот зовет ее поехать с ним Европу и обещает сделать из нее звезду театра. Мария не прочь рискнуть и, заручившись родительским благословением, подписывает контракт и отправляется в Женеву. Прочти она контракт повнимательней, она поняла бы, что обрекает себя на нищенскую жизнь танцовщицы в ночном клубе. И очень скоро Мария становится проституткой.
На этом пути разочарований - пути, который выпадает на долю многим наивным девушкам, - Мария быстро взрослеет и забывает свои детские мечты о счастье. Всего за какой-то год, "торгуя своим временем без права выкупить его обратно", Мария становится прагматичной, трезвой и реалистичной. На смену надеждам, идеалам и мечтаниям приходит конкретная и практичная цель: заработать денег и купить ферму в Бразилии. Отныне ее тело - лишь средство для достижения этой цели. Параллельно повествованию от лица автора разворачивается повесть в дневнике, которому Мария поверяет размышления об этой горькой поре своей жизни. "Я не претендую на исследование феномена проституции, - говорит Пауло Коэльо. - Я старался никоим образом не судить о том выборе, который делает моя героиня. На самом деле меня интересует здесь только то, как люди относятся друг к другу в сексе".
И впрямь, роман "Одиннадцать минут" - это не просто история проститутки. Здесь важно не столько то, какая судьба постигла Марию, сколько то, чему она научилась на своем нелегком опыте жизни на чужбине. Вот что пишет она в своем дневнике: "И евангелия, и все священные писания всех религий были написаны в изгнании, в поисках Бога… вот из таких сомнений и рождаются все книги и картины, потому что мы не хотим - да и не можем! - забыть, кто мы такие".
Пауло Коэльо утверждает, что не намеревался ни провоцировать дискуссии на тему своей книги, ни сказать в этой области некое решающее слово, исключающее всякие разногласия. Он стремился высказать то, что интересует его по-настоящему, а не то, что хотят услышать люди. "Одни книги пробуждают в нас мечты, - поясняет он, - другие возвращают к действительности, но для каждого автора самым важным остается одно: быть верным себе" .
В названии "Одиннадцать минут" заключена аллюзия на роман Ирвинга Уоллиса "Семь минут", опубликованный в 70-е годы. Нашумевший в свое время роман Уоллиса повествует о судебном процессе над некой книгой, автор которой, по мнению критиков, уделил слишком пристальное внимание сексу и, среди прочего, тому факту, что средняя продолжительность полового сношения составляет семь минут. Одно время Пауло Коэльо хотел воссоздать содержание этой вымышленной книги и написать ее. Позже он отказался от этого замысла, но все же заимствовал у Ирвинга Уоллиса название (сочтя, впрочем, его оценку заниженной и заменив "семь минут" на "одиннадцать") и тему - попытку обсудить, как связаны друг с другом и как разобщены между собой плотские утехи и услады сердца.
В 1999 году в Италии, вернувшись в гостиницу с выступления на конференции, Коэльо обнаружил у себя в номере рукопись: бразильская проститутка Соня рассказывала в ней о своей жизни в Европе. Коэльо заинтересовался этой историей и три года спустя наконец встретился с Соней в Цюрихе. Та отвела его в местный квартал публичных домов, где и состоялась необычная встреча с читательницами: Коэльо подписал несколько книг для Сони и ее подруг. Эпизод этот получил освещение в печати, после чего на очередной встрече с читателями в Женеве еще несколько проституток из разных стран вручили Коэльо свои рукописи. Здесь он познакомился с Марией, Эми, Ванессой и многими другими девушками. Впечатления от этих встреч и легли в основу романа "Одиннадцать минут" и образа его главной героини.
Пауло Коэльо отвечает на вопросы о романе "Одиннадцать минут"
Рио-де-Жанейро, март 2003 г.
Какова главная идея романа "Одиннадцать минут"?
ПАУЛО КОЭЛЬО: Мы живем в мире стандартов - стандартов поведения, стандартов красоты, стандартов качества, стандартов интеллектуального развития, стандартов производительности труда. Мы думаем, будто все имеет свои стандарты. И нам кажется, что если мы будем придерживаться этих стандартов, с нами все будет хорошо. Отсюда и берется представление о так называемых "стандартах секса", а это не что иное, как сплошной обман, ложь на лжи: вагинальный оргазм, "потенция прежде всего", "лучше притвориться, чем разочаровать партнера", и так далее. А в результате миллионы людей страдают, испытывают разочарование и чувство вины. Те же заблуждения лежат в основе всевозможных сексуальных отклонений - педофилии, инцеста, насилия. Почему мы так ведем себя в этой области, хотя она для нас так важна?
Насколько Мария из книги близка настоящей Марии? Узнает ли она себя в этой истории?
ПАУЛО КОЭЛЬО: Мария - настоящая, живая женщина. Сейчас она замужем, у нее двое детей. Но эта книга - не просто ее биография. Я попытался включить в свой роман элементы других, похожих историй. Думаю, в целом она узнает историю своей жизни, но это не значит, что она попадала точно в такие же ситуации, как моя героиня.
Она читала "Одиннадцать минут"?
ПАУЛО КОЭЛЬО: Читала первый, черновой вариант, в октябре 2002 года. Она заметила, что книга составлена из историй разных женщин, и я сказал, что это сделано намеренно. Потом она спросила, кто написал дневник моей Марии, и добавила: "Как жаль, что его написала не я". Еще она попросила меня изменить возраст главного героя. Так я и поступил: в жизни он старше, чем в книге.
После встречи с иностранными проститутками в Швейцарии вы отступили от своего первоначального замысла?
ПАУЛО КОЭЛЬО: Я уже давно собирался написать книгу о сексе, но никак не мог найти верный подход. Кроме того, как вызревает книга - для меня вообще загадка: текст рождается только после того, как я выношу его в подсознании. Быть может, в своих попытках написать о сексе я слишком зациклился только на сакральной его стороне. Правда жизни очень далека от подобных представлений, и я очень доволен тем, как мне удалось разрешить эту проблему.
Сотни бразильских женщин разделяют судьбу Марии: приезжают из какого-нибудь захолустья в столицу, отправляются за границу и становятся проститутками. Не проводите ли вы аналогию между этим скорбным путем и путями паломников?
ПАУЛО КОЭЛЬО: Я не претендую на исследование феномена проституции. Я старался избегать всякого морализаторства и никоим образом не судить о том выборе, который делает моя героиня. На самом деле меня интересует здесь только то, как люди относятся друг к другу в сексе. Я, как всегда, стараюсь быть прямолинейным, но не поверхностным.
Почему же тогда в вашей книге упоминается дорога на Сантьяго? Ведь Мария встречается с Ральфом, главным героем романа, именно на этом пути паломников. Она ничего не знает о дороге на Сантьяго, но какой смысл вкладываете в это вы?
ПАУЛО КОЭЛЬО: В этом есть и правда жизни - дорога на Сантьяго и в самом деле проходит через Женеву, - и символический смысл: ведь с этого момента тело и душа Марии вновь начинают обретает цельность. Благодаря любви.
Не боитесь ли вы, что с книгой, где главной героиней стала проститутка, возникнут сложности в странах ислама? Например, в Иране, где ваши прежние книги имели такой успех?
ПАУЛО КОЭЛЬО: Когда я писал, я о таких вещах не думал. Я лишь старался быть верным себе.
В посвящении вы говорите, что одни книги пробуждают в читателе мечты, а другие заставляют его взглянуть в лицо суровой правде жизни. Можно ли рассматривать это как предупреждение?
ПАУЛО КОЭЛЬО: Это посвящение - не предупреждение, а декларация моего личного принципа. Я должен писать о том, что меня интересует, а не о том, о чем хотели бы прочесть те или иные люди. Мои читатели - умные люди. Если они заметят, что во всех моих книгах повторяется одна и та же схема, они перестанут их читать. Лично я всегда удивляюсь тому, что выходит из-под моего пера. И, по-моему, именно от этого книга и становится живой.
…Я должен писать о том, что меня
интересует, а не о том, о чем хотели бы прочесть те
или иные люди.
Пауло Коэльо.
Девушки, ищущие счастья в далеких краях – это про вас. Люди, считающие, что понятия «секс» и «любовь» напрямую связаны – это для вас. Улыбчивый седовласый бразилец для своей последней книги выбрал тему не самую простую, но безумно популярную: секс. С чего бы? «Я пытался разобраться со своей собственной сексуальностью – и заодно понять, что заставляет весь мир вращаться вокруг этих одиннадцати минут секса» , – отвечает писатель, как всегда, искренне и прямолинейно.
Жила себе в каком-то провинциальном бразильском городке девочка Мария, склонная к самоанализу. Росла она, росла и выросла в привлекательную барышню, свою привлекательность осознающую. В 19 лет она совершила марш-бросок в Рио-де-Жанейро, так сказать, «себя показать, на других посмотреть». Её заметил богатый швейцарец, и вот, опутанная обещаниями, она улетает в страну банков и шоколада, чтобы стать звездой. Звездой она не стала – стала «одной из» танцовщиц казино. Однажды нарушила правила – и вылетела с работы, впрочем, к тому времени она выучила язык и вылетела с неплохой компенсацией. У неё были деньги на обратную дорогу, но их было недостаточно для триумфального возвращения. И вот, всё взвесив и поразмыслив, девочка прибегает к услугам одной из древнейших профессий. Не от безденежья, не от отчаяния – очень обдуманно Маша становится проституткой. По вечерам работает, днем ходит в библиотеку, читает книжки. Иногда мечтает о том времени, как она уедет домой и на заработанные деньги купит себе ферму, – и даже специально пытается читать книги по управлению приусадебным хозяйством. Но главное – она ведет дневничок, в котором рассуждает о любви и сексе, эти дневничковые мудрости сияют, показывая, как от записи к записи меняется Машино мироощущение. Девочка взрослеет.
«…Сеанс продолжается в среднем 45 минут, а если вычесть время на раздевание-одевание, неискреннюю ласку, обмен банальностями, то на чистый секс останется всего одиннадцать минут. То, на чем вертится мир, длится всего одиннадцать минут».
«…Любящий никогда не причинит боли любимому; каждый из нас ответственен за чувства, которые испытывает, и обвинять в этом другого мы не имеем права. Потеря тех, в кого я влюблялась, прежде ранила мне душу. Теперь я убеждена: никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит. Вот она, истинная свобода – обладать тем, что тебе дороже всего, но не владеть этим».
«…Влюбленный занимается любовью постоянно, даже когда не занимается любовью. Когда встречаются тела, это значит всего лишь, что переплеснулось за край содержимое кубка. Они могут оставаться вместе часы и даже сутки напролет. Могут начать соитие сегодня, а завершить его завтра, а могут даже и не завершить, ибо слишком велико наслаждение. Ничего общего с одиннадцатью минутами».В отличие от миллионов подобных историй, эта закончится благополучно: Маша поумнеет и обретет счастливую любовь. Небанально лишь то, что сохранить свою любовь Маша сможет благодаря выводам, к которым она пришла, занимаясь проституцией. (Да, вот так!) Кстати, Мария реально существовала (сейчас, если верить авторскому послесловию, она проживает в Лозанне с мужем и двумя прелестными дочерьми), и более чем на половину книга основана на её опыте. Дневниковые записи – тоже не выдумка Коэльо, здесь он использовал фрагменты неизданной книги "Наука страсти" Антонеллы Зара. Ну а остальное – собственное видение писателя, результаты разговоров с друзьями, опыт человечества.
Мужчинам, конечно, не понравится – уж больно похоже на женский роман; да они и вообще не очень-то жалуют «Кастанеду для бедных», а уж те, кто прочтут «11 минут», наверняка не преминут упрекнуть: нашел кого сделать «воином света»! Суровые мужчины, Коэльо не идеализирует проституцию, он её просто не осуждает. И вообще проституция здесь мимоходом: «Я не претендую на исследование феномена проституции , - говорит Коэльо». «Я старался никоим образом не судить о том выборе, который делает моя героиня. На самом деле меня интересует здесь только то, как люди относятся друг к другу в сексе».
Как обычно, книга написана простым и доступным языком. Многие осуждают Коэльо за эту «простоту», подозревая писателя в интеллектуальной мимикрии: мол, он специально пропитывает книги этакой банальной псевдомудростью, приходящейся по вкусу широкой и, подразумевается, недалекой публике. Как и любые другие, эти рассуждения имеют право на существование. Хотя мне иногда кажется, что авторы таких замечаний просто завидуют, зная, что этого «простого» Коэльо читают сорок миллионов человек, пусть и недалеких. Может, думают, что тоже смогли написать бы такое? Может, и смогли бы. Но вряд ли у них получилось бы претендовать на что-то большее, чем на сборник афоризмов. Дело ведь не только в содержании. Книга, как картина, скульптура или другое произведение искусства, кроме непосредственной информации (как-то: содержание у книги, изображение в картине, форма у скульптуры), обязательно несет в себе энергетический посыл автора. Возможно, не все это осознали, но это так. За «простыми» текстами коэльевских книг – такой мощный положительный энергетический шлейф! Чтобы почувствовать его, вовсе не обязательно прочитать все двенадцать томов Кастанеды (шучу) – нужно просто иметь сердце. Коэльо пишет сердцем, оттого он так любим. Он напоминает мне креольскую жемчужину Сезарию Эвору, певицу, которую, как и Коэльо, любят миллионы людей, богатых и бедных, счастливых и несчастных. Эвора тоже, знаете ли, невероятно проста, деревенская девушка, теперь уже, впрочем, бабушка. Когда-то сочинила и спела песню своему жениху, – увы, жених погиб в море, сердце девушки разбилось, с тех пор прошли десятки лет, а песня все не стареет, Сезария до сих пор открывает ею каждый свой концерт. Она – поет сердцем, Коэльо – пишет. И даже если допустить, что оба они, великие мистификаторы, притворяющиеся «простыми» чтобы снискать себе популярность в широких кругах – и если при этом их читают и слушают миллионы, и если кому-то из этих миллионов становится – на миг или навсегда – легче, спокойнее, понятнее в этом мире – то не все ли равно? Пусть мистифицируют.
Собственно, ничего нового для себя лично в «11 минутах» я не нашла. У нас, женщин, знаете ли, прямая связь с космосом… То, что некоторые мужчины осознают на шестом десятке, многие из нас понимают гораздо раньше. Книга не поразила меня – но и не разочаровала. Светлая, как всегда. Есть люди, которых приятно слушать, неважно, о чем они говорят. Есть люди, которых слушать полезно. Слушать Коэльо приятно и полезно. И если вы не осознаете это, скорее всего, как это ни печально, вы просто ещё не доросли до него.
Елизавета Калитина
ПАУЛО КОЭЛЬО
ОДИННАДЦАТЬ МИНУТ
Посвящение
Ибо я – первая и я же – последняя
Я – почитаемая и презираемая
Я – блудница и святая
Я – жена и дева
Я – мать и дочь
Я – руки матери моей
Я – бесплодна, но бесчисленны дети мои
Я счастлива в браке и не замужем
Я – то, кто производит на свет, и та, кто вовек не даст потомства
Я облегчаю родовые муки
Я – супруг и супруга
И это я родила моего мужа
Я – мать моего отца
Я – сестра моего мужа
Поклоняйтесь мне вечно.
Ибо я – злонравна и великодушна.
Гимн Изиде, обнаруженный в НагХаммади, III или IV век (?) до н. э.
И вот, женщина того города, которая была грешница, узнавши, что Он возлежит в доме фарисея, принесла алавастроеый сосуд с миром;
И, ставши позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром.
Видя это, фарисей, пригласивший Его, сказал сам в себе: если бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница.
Обратившись к нему, Иисус сказал: Симон! Я имею нечто сказать тебе. Он говорит: скажи, Учитель.
Иисус сказал: у одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динаров, а другой пятьдесят;
Но как они не имели чем заплатить, он простил обоим. Скажи же, который из них более возлюбит его?
Симон отвечал: думаю, тот, которому более простил. Он сказал ему: правильно ты рассудил.
И обратившись к женщине, сказал Симону: видишь ли ты эту женщину? Я пришел в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал; а она слезами облила Мне ноги и волосами головы своей отерла.
Ты целования Мне не дал; а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги.
А потому сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много; а кому мало прощается, тот мало любит.
Минуточку! «Жилабыла» – хорошо для зачина сказки, а история о проститутке – это явно для взрослых. Как может книга открываться таким вопиющим противоречием? Но поскольку каждый из нас одной ногой – в волшебной сказке, а другой – над пропастью, давайте все же будем продолжать, как начали. Итак:
Жилабыла на свете проститутка по имени Мария.
Как и все проститутки, родилась она чиста и непорочна и, пока росла, все мечтала, что вот повстречает мужчину своей мечты (чтобы был красив, богат и умен), выйдет за него замуж (белое платье, фата с флердоранжем), родит двоих детей (они вырастут и прославятся), будет жить в хорошем доме (с видом на море). Отец у нее торговал с лотка, мать шила, а в ее родном городке, затерянном в бразильском захолустье, всего только и было что кинотеатр, ресторанчик да банк – все в единственном числе, – а потому Мария неустанно ждала: вот придет день и нагрянет без предупреждения прекрасный принц, влюбится без памяти и увезет мир покорять.
Ну а пока прекрасного принца не было, оставалось только мечтать. В первый раз влюбилась она, когда было ей одиннадцать лет – по дороге из дома в школу. В первый же день занятий поняла Мария, что появился у нее попутчик: вместе с нею в школу по тому же расписанию ходил соседский мальчик. Они и словомто друг с другом не перемолвились ни разу, однако она стала замечать, что больше всего нравятся ей те минуты, когда по длинной дороге – пыль столбом, солнце шпарит немилосердно, жажда мучит, – из сил выбиваясь, поспевает она за мальчиком, который идет скорым шагом.
И так продолжалось на протяжении нескольких месяцев. И Мария, которая терпеть не могла учиться и, кроме телевизора, иных развлечений не признавала – да их и не было, – мысленно подгоняла время, чтоб поскорее минул день, настало утро и можно было отправиться в школу, а субботы с воскресеньями – не в пример своим одноклассницам – совсем разлюбила. А поскольку, как известно, для детей время тянется медленней, чем для взрослых, она очень страдала и злилась, что эти бесконечные дни дают ей всегонавсего десять минут любви и тысячи часов – чтобы думать о своем возлюбленном и представлять, как замечательно было бы, если б они поговорили.
И вот это произошло.
В одно прекрасное утро мальчик подошел к ней, спросил, нет ли у нее лишней ручки. Мария не ответила, сделала вид, что обиделась на такую дерзкую выходку, прибавила шагу. А ведь когда она увидела, что он направляется к ней, у нее внутри все сжалось: вдруг догадается, как сильно она его любит, как нетерпеливо ждет, как мечтает взять его за руку и, миновав двери школы, шагать все дальше и дальше по дороге, пока не кончится она, пока не приведет туда, где – люди говорят – стоит большой город, а там все будет в точности, как по телевизору показывают, – артисты, автомобили, кино на каждом углу, и каких только удовольствий и развлечений там нет.
Целый день не могла она сосредоточиться на уроке, мучаясь, что так глупо себя повела, но вместе с тем ликуя оттого, что наконец мальчик ее заметил, а что ручку попросил – так это всего лишь предлог, повод завязать разговор: ведь когда он подошел, она заметила, что из кармана у него торчит своя собственная. И в эту ночь – да и во все последующие – Мария все придумывала, как будет ему отвечать в следующий раз, чтоб уж не ошибиться и начать историю, у которой не будет окончания.
Но следующего раза не было. Они хоть и продолжали, как прежде, ходить в школу одной дорогой – Мария иногда шла впереди, сжимая в правом кулаке ручку, а иногда отставала, чтобы можно было с нежностью разглядывать его сзади, – но он больше не сказал ей ни слова, так что до самого конца учебного года пришлось ей любить и страдать молча.
А потом потянулись нескончаемые каникулы, и вот както раз она проснулась в крови, подумала, что умирает, и решила оставить этому самому мальчику прощальное письмо, признаться, что никого в жизни так не любила, а потом – убежать в лес, чтоб ее там растерзал волкоборотень или безголовый мул – ктонибудь из тех чудовищ, которые держали в страхе окрестных крестьян. Только если такая смерть ее настигнет, думала она, не будут родители убиваться, потому что бедняки так уж устроены – беды на них как из худого мешка валятся, а надежда все равно остается. Вот и родители ее пускай думают, что девочку их взяли к себе какиенибудь бездетные богачи и что, Бог даст, когданибудь она вернется в отчий дом во всем блеске и с кучей денег, но тот, кого она полюбила (впервые, но навсегда), будет о ней вспоминать всю жизнь и каждое утро корить себя за то, что не обратился к ней снова.
Но она не успела написать письмо – в комнату вошла мать, увидела пятна крови на простыне, улыбнулась и сказала:
– Ты стала взрослой, доченька.
Мария пыталась понять, как связано ее взросление с кровью, струившейся по ногам, но мать толком объяснять не стала – сказала только, что ничего страшного в этом нет, просто придется теперь каждый месяц дня на четырепять подтыкаться чемто вроде кукольной подушечки.
Она спросила, пользуются ли такой штукой мужчины, чтобы кровь им не пачкала брюки, но узнала, что такое случается только с женщинами.
Мария попеняла Богу за такую несправедливость, но в конце концов привыкла, приноровилась. А вот к тому, что мальчика больше не встречает, – нет, и потому беспрестанно ругала себя, что так глупо поступила, убежав от того, что было ей всего на свете желанней. Еще перед началом занятий она отправилась в единственную в их городке церковь и перед образом святого Антония поклялась, что сама первая заговорит с мальчиком.
А на следующий день принарядилась как могла – надела платье, сшитое матерью специально по случаю начала занятий, – и вышла из дому, радуясь, что кончились, слава Богу, каникулы. Но мальчика не было. Целую неделю прострадала она, прежде чем ктото из одноклассников не сказал ей, что предмет ее воздыханий уехал из городка.
– В дальние края, – добавил другой.
В эту минуту Мария поняла – коечто можно потерять навсегда. И еще поняла, что есть на свете место, называемое «дальний край», что мир велик, а городок ее – крошечный и что самые яркие, самые лучшие в конце концов покидают его. И она бы тоже хотела уехать, Да мала еще. Но все равно – глядя на пыльные улочки своего городка, решила, что когданибудь пойдет по стопам этого мальчика. Через девять недель, в пятницу, как предписывал канон ее веры, она пошла к первому причастию и попросила Деву Марию, чтоб когданибудь забрала ее из этой глуши.
Еще какоето время тосковала она, безуспешно пытаясь найти след мальчика, но никто не знал, куда переехали его родители. Марии тогда показалось, что мир, пожалуй, чересчур велик, что любовь – штука опасная, что Пречистая Дева обитает гдето на седьмом небе и не оченьто прислушивается к тому, о чем просят Ее дети в своих молитвах.
Прошло три года. Мария училась математике и географии, смотрела по телевизору сериалы, впервые перелистала в школе неприличные журнальчики и завела дневник, куда стала заносить мысли о сером однообразии своей жизни, о том, как ей хочется въяве увидеть снег и океан, людей в тюрбанах, элегантных дам в драгоценностях – словом, все то, что показывал телевизор и что рассказывали на уроках. Но поскольку никому еще не удавалось жить одними лишь неосуществимыми мечтами – тем более если мать у тебя швея, а отец торгует с лотка, – то вскоре Мария поняла, что надо бы повнимательней присмотреться к тому, что происходит рядом и вокруг. Она стала прилежно учиться, а одновременно – искать того, с кем можно было бы разделить мечты о другой жизни. И когда ей исполнилось пятнадцать, влюбилась в одного паренька, с которым познакомилась во время крестного хода на Святой неделе.
Нет, она не повторила той давней ошибки – с этим пареньком они и разговорились, и подружились, вместе ходили в кино и на всякие праздники. Заметила она, впрочем, и нечто похожее на ее первое чувство: острее ощущала она любовь не в присутствии предмета своей любви, а когда его не было рядом – вот тогда начинала она скучать по нему, воображая, о чем будут они говорить при встрече, припоминая в мельчайших подробностях каждое мгновение, проведенное вместе, пытаясь понять, так ли она поступила, то ли сказала. Ей нравилось представлять себя опытной девушкой, которая однажды упустила возлюбленного, не сумела уберечь страсть, знает, как мучительна потеря, – и теперь решила изо всех сил бороться за этого человека, за то, чтобы выйти за него замуж, родить детей, жить в доме у моря. Поговорила с матерью, но та взмолилась:
– Рано тебе, доченька.
– Но выто в шестнадцать лет уже были замужем за моим отцом.
Мать не стала ей объяснять, что поспешила под венец, потому что случилась нежданная беременность, а ограничилась лишь фразой «тогда другие были времена», и на том тему закрыли.
А на следующий день Мария и ее паренек гуляли по окрестным полям. Разговаривали на этот раз мало. Мария спросила, не хотелось бы ему постранствовать по свету, но вместо ответа он вдруг обхватил ее и поцеловал.
Первый поцелуй! Как мечтала она о нем! И обстановка была вполне подходящая – кружились над ними цапли, садилось солнце, гдето вдалеке слышалась музыка, и скудный пейзаж исполнен был яростной, совсем не умиротворяющей красоты. Мария сначала притворилась, будто хочет оттолкнуть его, но уже в следующее мгновение сама обняла его и – сколько раз видела она это в кино, по телевизору, в журналах! – с силой прижалась губами к его губам, склоняя голову то налево, то направо, повинуясь ей самой неподвластному ритму, Иногда язык его дотрагивался до ее зубов, доставляя ей неизведанное и очень приятное ощущение.
Но он вдруг остановился.
– Ты что, не хочешь?
Что могла она ответить? Не хотела? Конечно, хотела, еще как хотела! Но женщина не должна изъясняться таким образом, да еще со своим будущим мужем, а не то он всю жизнь будет считать, что заполучил ее безо всякого труда, без малейших усилий и что она очень легко на все соглашается. И потому Мария предпочла вообще промолчать.
У всех народов существует такая поговорка: «С глаз долой - из сердца вон». Я же утверждаю, что нет ничего более ложного на свете. Чем дальше от глаз, тем ближе к сердцу. Пребывая в изгнании на чужбине, мы любовно лелеем в памяти любую малость, напоминающую об отчизне. Тоскуя в разлуке с тем, кого любим, в каждом прохожем на улице видим мы дорогие черты.
И о любви особенно не заботься - я поначалу совсем не любила твоего отца, но за деньги все на свете купишь - в том числе и настоящую любовь.
Пауло Коэльо. Одиннадцать минут
Любящий никогда не причинит боли любимому; каждый из нас ответственен за чувства, которые испытывает, и обвинять в этом другого мы не имеем права.
Потеря тех, в кого я влюблялась, прежде ранила мне душу. Теперь я убеждена: никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.
Вот она, истинная свобода – обладать тем, что тебе дороже всего, но не владеть этим.
Пауло Коэльо. Одиннадцать минут
И хотя моя цель – понять, что такое любовь, и хотя я страдаю из-за тех, кому отдавала свое сердце, вижу ясно: те, кто трогают меня за душу, не могут воспламенить мою плоть, а те, кто прикасается к моей плоти, бессильны постичь мою душу.
Пауло Коэльо. Одиннадцать минут
Пауло Коэльо. Одиннадцать минут
Любовь и в самом деле, как ничто другое, способна время от времени переворачивать всю жизнь человека. Но вдогонку за любовью идет и кое-что еще, тоже заставляющее человека вступать на стезю, о которой никогда прежде и не помышлял. Это кое-что зовется «отчаяние». И если любовь меняет человека быстро, то отчаяние - еще быстрей.
Пауло Коэльо. Одиннадцать минут
Роли меняются. Одна не существует без другой. Никто не сможет унизить, пока не будет унижен сам.
Пауло Коэльо. Одиннадцать минут
Вспомни, Мария, на что похож наш мир, - и ты поймёшь: один счастливый день - это почти чудо.
Пауло Коэльо. Одиннадцать минут
Люди соблюдают режим, носят парики, часами сидят в косметических кабинетах или в гимнастических залах, надевают то, что подчеркивает достоинства и скрывает недостатки фигуры, тщатся высечь искру - ну и что? Наконец ложатся в постель, и продолжается это все одиннадцать минут. Одиннадцать минут - и все. И ничего такого, что поднимало бы в небеса, а потом пройдет еще немного времени - и никакой искрой не разжечь угасшее пламя.
Одиннадцать минут
Как правило, эти встречи происходят в тот миг, когда мы доходим до предела, когда испытываем потребность умереть и возродиться. Встречи ждут нас – но как часто мы сами уклоняемся от них! И когда мы пришли в отчаяние, поняв, что нам нечего терять, или наоборот – чересчур радуемся жизни, проявляется неизведанное, и наша галактика меняет орбиту.
Посвящение
Я не впервые слышал эти слова, но всякий раз радовался им. Однако в тот миг сильно растерялся, ибо знал, что «Одиннадцать минут» – книга, толкующая о таком предмете, который может и смутить, и шокировать, и ранить. Я дошел до источника, набрал воды, вернулся, спросил, где живет этот человек (оказалось – на севере Франции, на границе с Бельгией), и записал его имя.
Эта книга посвящается вам, Морис Гравелин. У меня есть обязательства перед вами, перед вашей женой и внучкой – но и перед самим собой: я должен говорить о том, что заботит и занимает меня, а не о том, что от меня хотели бы услышать все. Одни книги заставляют нас мечтать, другие – погружают в действительность, но все они проникнуты самым главным для автора чувством – искренностью.
Ибо я – первая и я же – последняя
Я – почитаемая и презираемая
Я – блудница и святая
Я – жена и дева
Я – мать и дочь
Я – руки матери моей
Я – бесплодна, но бесчисленны дети мои
Я счастлива в браке и не замужем
Я – то, кто производит на свет, и та, кто вовек не даст потомства
Я облегчаю родовые муки
Я – супруг и супруга
И это я родила моего мужа
Я – мать моего отца
Я – сестра моего мужа
Поклоняйтесь мне вечно.
Ибо я – злонравна и великодушна.
Гимн Изиде, обнаруженный в Наг-Хаммади, III или IV век (?) до н. э.
И вот, женщина того города, которая была грешница, узнавши, что Он возлежит в доме фарисея, принесла алавастроеый сосуд с миром;
И, ставши позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром.
Видя это, фарисей, пригласивший Его, сказал сам в себе: если бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница.
Обратившись к нему, Иисус сказал: Симон! Я имею нечто сказать тебе. Он говорит: скажи, Учитель.
Иисус сказал: у одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динаров, а другой пятьдесят;
Но как они не имели чем заплатить, он простил обоим. Скажи же, который из них более возлюбит его?
Симон отвечал: думаю, тот, которому более простил. Он сказал ему: правильно ты рассудил.
И обратившись к женщине, сказал Симону: видишь ли ты эту женщину? Я пришел в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал; а она слезами облила Мне ноги и волосами головы своей отерла.
